ГРАММОН МИШЕЛЬ ДЕ

(род. в ? — ум. в 1686 г.)

Потомственный французский дворянин, офицер королевского флота, который из- за скандала ушел со службы и выбрал для себя ^профессию пирата. Граммом был чуть ли не единственным «распутником» среди известных флибустьеров в то время так называли безбожников. Этот человек едва не стал губернатором острова Санто-Доминго, но исчез вместе со своим кораблем во время последнего перед официальным вступлением в должность похода.

Человек, ставший впоследствии сщним из самых зна­менитых «джентльменов удачи», был урожденным пари­жанином, скорее всего — сыном офицера личной гвар­дии Людовика XIII. Де Граммону было всего 14 лет, когда он вызвал на дуэль офицера, задевшего честь его сестры. Вояка не воспринял всерьез столь юного дуэлянта и, как оказалось, зря... Мишель убил обидчика, причем в са­мый разгар кампании по запрещению дуэлей (кстати, именно это время упомянуто в знаменитых «Трех муш­кетерах» А. Дюма). Нарушителей эдикта ждала Бастилия,

так что мальчишке нужно было в спешном порядке ис­чезнуть как можно подальше от Парижа и вообще от королевских чиновников. Тогда отец решил определить не в меру горячего отпрыска юнгой на корабль, отплы­вавший к берегам далеких Антильских островов.

Граммон, может, и не пришел поначалу в восторг от такой перспективы, зато со временем оценил шанс, лю­безно предоставленный ему судьбой. Будучи сыном офи­цера, он легко привык к корабельной жизни и вскоре начал быстро шагать вверх по карьерной лестнице. Шут­ка ли, в 21 год командовать королевским фрегатом, воо­руженным для морских набегов с острова Мартиника! Уже в первых походах моряки захватили немалую добы­чу. 20 % ее, принадлежавшие Граммону согласно догово­ру, составили солидную Сумму в 80 ООО ливров. Эти день­ги, при разумном вложении, могли обеспечить будущее Мишеля, но... Он питал «одну, но пламенную, страсть» — к азартным играм. Так что весь капитал «испарился» все­го за восемь дней пирушек и карточных баталий. Дикие разгулы, устраиваемые молодым аристократом, и неслы­ханное мотовство власти сочли не подобающими чести офицера. К тому же масла в огонь подливали заявления Мишеля в стиле: «Вы мне покажите ангелов и демонов, иначе я не поверю в их существование». В те времена подобные слова сами по себе являлись веской причиной изгнания с флота. Скандал был громким, и любителю покутить пришлось срочно подать в отставку. Правда, это его не очень огорчило: военная дисциплина молодо­му человеку уже успела порядком надоесть, зато появи­лось желание обзавестись собственным кораблем. Прав­да, существовало маленькое «но»: на тот момент, когда в голове Граммона родилась эта светлая идея, денег на покупку и оснащение нового судна у него уже не было. Добыть необходимые для реализации мечты средства бывший офицер решил просто: требовалось «всего лишь» сорвать крупный выигрыш. И он отправился играть, по­ставив на кон все, что еще оставалось. Точно неизвест­но, выбрал ли Мишель карты или предпочел кости, но уходил домой он с необходимой суммой. Насколько она была велика, можно судить по тому, что через несколько

дней молодой человек купил на Тортуге — «столице» пиратов — огромный пятидесятипушечный корабль.

Граммон, щуплый смуглый черноволосый человек маленького роста, был настоящим кумиром своей коман­ды, состоявшей из отпетых головорезов. Пройдя нелегкую школу юнг, он начисто позабыл все замашки потомствен­ного дворянина, стал неряшлив, вид имел простецкий, манеры вульгарные, а в умении грязно выражаться рав­ных этому человеку найти было сложно. Свою команду он приучил безоговорочно подчиняться любому отдан­ному им распоряжению. Поскольку Мишель командовал флотилией кораблей, принадлежащих .«джентльменам удачи», матросы называли его генералом. Вот только са­мому Граммону было явно все равно, как к нему обра­щаются: с чинами он «наигрался» еще на королевской службе и больше за ними не гонялся.

Свою «карьеру» на новом поприще бывший офицер • начал в 1678 году с захвата городов Гибралтар и Маракайбо (подобное неоднократно происходило за долгую историю существования этих населенных пунктов). В следующем году Граммон предпринял экспедицию на берег Куманы. Там он во главе отряда,в 180 человек штурмовал Пуэрто- Кабельо и взял два форта. Пираты срыли укрепления за­хваченных крепостей до основания и заклепали все пуш­ки. Против нападавших выступил» все окрестные жители, кто только мог держать в руках оружие, — свыше 2000 че­ловек. В самом же городе насчитывалось всего 47 пиратов, сдерживавших натиск 300 испанцев. Граммон послал сво­им головорезам приказание немедленно оставить форты и садиться на корабли, а сам прикрывал отступавших. «Ге­нерал» получил два опасных ранения в шею, но на фрегат поднялся последним. Флибустьеры сражались с таким остервенением, что привели противника в ужас. Испанцы лишь облегченно вздохнули, когда Граммон со своим от­рядом и 150 заложниками, между которыми находился гу­бернатор города, спокойно убрался восвояси. Пираты рас­считывали получить за пленных значительный выкуп. Но счастье на сей раз от них отвернулось. «Генерал» находил­ся на волосок от смерти: полученные им раны быстро от­правляли на тот свет и не таких сорвиголов. Поэтому его корабли стояли на Гоавском рейде — команды не знали, что же предпринять. Внезапно налетевшая буря подвела Итог их размышлениям: суда оказались выброшены на бе­рег и разбиты в щепы. Стихия не пощадила и главный корабль «генерала», оснащенный 52 пушками, на котором хранилось все имущество пирата. Граммону каким-то чу­дом удалось спастись и даже оправиться от ранений, но он совершенно обнищал. Поправить положение могла только новая прибыльная операция.

Перед французским законодательством этот флибус­тьер был чист: желающим «пощипать» иностранные ко­лонии следовало лишь купить официальный патент на каперство[1], подписанный губернатором Тортуги, госпо­дином де Пуанси. После этого можно было не бояться, что первый же королевский фрегат отправит «инициа­тивных» подданных прямиком на рею. Запасшись необ­ходимым документом, в 1680 году Граммон совершил успешное нападение на населенные пункты южного бе­рега острова Маргарита. И тут его вольница закончилась: 15 сентября 1680 года в Нимвегене был подписан мир­ный договор между Францией и Испанией* так что вче­рашние благородные каперы с этого момента могли пре­тендовать лишь на малопочтенное звание пиратов. Со всеми вытекающими отсюда последствиями. Однако де Пуанси, который должен был жестоко карать тех, кто не желал смириться с новыми жизненными реалиями, на деле заключил этакое молчаливое соглашение с фли­бустьерами. Губернатор не собирался отказывать им в по­кровительстве только потому, что это взбрело в голову монарху. Ведь Людовик-то находился далеко, в Версале, а «джентльмены удачи» — тут, под боком, И неизвестно, что Лучше: проводить свою политику в этом вопросе, обеспе­чив себе прибыль и целость подопечных городов, ИЛИ идти на конфликт с «береговым братством». Что и говорить, рассуждения губернатора имели под собой жизненную почву! Так что де Пуанси в преддверии подписания мир­ного Договора начал выдавать краткосрочные каперские

патенты (даже на одну экспедицию), прикрываясь туман­ной формулировкой насчет экстренной необходимости.

Такая же бумага была выдана и Граммону, когда пред­приимчивый чиновник узнал о заключении мира. Но за­брать у «генерала» только что полученный им документ без применения власти не получилось бы. А конфликт с этим человеком де Пуанси был решительно не нужен. Конечно, задержать отправку судов могла искусственно созданная. нехватка пороха, но с Мишелем этот номер не прошел: бывший офицер скорее предпочел бы зайти за боеприпа- сом на Ямайку, чем торчать в порту. В общем, губернатор и пират заключили договор, по которому Граммону позво­лялось производить морские набеги на испанцев, уже чис­лившихся друзьями, при условии, что «генерал» будет де­литься — 10 % захваченной прибыли следовало передавать де Пуанси, причем часть полученных им средств отправля­лась французскому королевскому, дому. Вот уж, действи­тельно, правая рука не знает, что делает левая!

В июне 1681 года Граммон снова отправился в экспе­дицию, целью которой был захват форта Ла Гуайр (город Каракас), считавшегося почти неприступным- Уточнение «почти» внесли моряки «генерала» Мишеля: флибустье­ры пошли на приступ с таким напором, что прорвали защиту , а оставшиеся в живых испанцы предпочли сдаться в плен. Но затем пиратам не повезло. Они только вошли во вкус грабежа, как к городу подоспел отряд солдат ре­гулярной армии, насчитывавший 2000 человек. Аргумент в пользу срочного отступления был весомый, и налетчи­ки, прихватив кое-какое добро, поспешили сесть на ко­рабли и убраться подальше. Правда, обратная дорога была тяжелой: испанцы буквально наступали на пятки, а за­хваченный груз мешал корабля^ пиратов развить доста­точную скорость. Добыча была скудной, но ею «честно» поделились с королем. А вот основной статьей дохода для Граммона и его подручных стали 150 пленников: несмотря на заключенный между государствами мир, «джентльме­ны удачи» взяли за испанцев хороший выкуп.

В 1682 году «генерал» ненадолго засел на Тортуге, раз­рабатывая план захвата одного из самых богатых и хоро­шо укрепленных мексиканских городов — Веракруса.

Когда перед пиратами опять встала проблема, как же ле­гализировать свой поход, они вновь обратились к губер­натору Тортуги. Однако на сей раз де Пуанси заартачил­ся и отказался подписывать очередной каперский патент. Дело затянулось на несколько лет, что неудивительно: выдача такого документа отныне грозила губернатору смертным приговором. А сохранить в тайне это дело не удалось бы. Закончились переговоры сторон неожидан­но: де Пуанси умер, и на место губернатора «пиратского рая» был назначен господин де Кюсси. Он прибыл из Франции, имея на руках жесткие предписания любой це­ной обуздать «джентльменов удачи». Ведь их деятельность, которая в военное время расценивалась как свободная добыча в пользу воюющей страны, во время мира стала разбоем. Де Кюсси предстояло уговорить пиратов осесть на земле, а тех, кто не пожелает расстаться с морем, завер­бовать в королевский флот и создать из. них островной гарнизон, предназначенный для защиты и наблюдения. Но для выполнения поставленной задачи несчастному чиновнику пришлось бы «перевоспитывать» и самих ис­панцев, которые тоже отнюдь не являлись невинными овечками. Благородные доны продолжали считать фран­цузов и буканьеров с острова Санто-Доминго своими вра­гами и неоднократно на деле доказывали свое к ним от­ношение. Так что Тортуга не желала «перековывать мечи на орала», несмотря на все старания нового губернатора.

Де Граммон не оставил своей идеи относительно экспе­диции в Веракрус. В 1685 году он решил, что и так потерял слишком много времени на разговоры, и приступил к ак­тивным действиям. Для начала Мишель отправился на ост­ров Васкес (Коровий), расположенный у самой западной точки Са.нто-Доминго. Здесь он собирался провести дело­вую встречу с капитанами пиратских Судов, чтобы вырабо­тать совместный план кампании. Затем Мишель намере­вался отправить своих посланцев К губернатору все с той же просьбой о патенте. И тут неожиданно гора пришла к Магомету: де Кюсси сам пожаловал на остров. Оказалось, бравый чиновник решил лично воспрепятствовать выходу кораблей Граммона в море — так, мол, распорядился сам государь Франции. Однако о Своих планах «генерал» не

сообщал даже большей части своего флота, не говоря уж об официальных лицах короны. Покойный де Пуанси о них тоже не распространялся, поскольку это грозило ему самому значительными неприятностями. Так откуда же мог узнать король о намерениях пирата? Тут де Кюсси явно переборщил.

Граммон с невинным видом уверял, что по отношению' к испанцам он предельно вежлив и корректен. К тому же, в условиях строжайшей тайны информация о планируе­мом нападении к противнику просто не сможет просочить­ся, так что захватить город можно вообще без единого вы­стрела. Жители даже не успеют организовать сопротивление, не то что вызвать подмогу! Губернатор'возмущался, просил, изворачивался. Он даже пообещал выпросить при дворе выгодйые должности для каждого пирата. «Генералу» смер­тельно надоели пререкания, но отделаться от де Кюсси все не получалось. Наконец флибустьер сделал вид, что заин­тересовался предложением, обещал подумать и посовето­ваться с приятелями (их было более 1200 человек). Что услышал несчастный чиновник от этой моментально разъ­ярившейся толпы, история умалчивает... Однако вы сами можете догадаться, какие ^слова и выражения обрушились на голову бедного миротворца. В конце концов пираты вынеслй вердикт: сделано уже слишком много, времени потрачено еще больше, так что отступаться от задуманного команды не намерены. Если же губернатор откажется вы­дать им патент на каперство, они все равно выйдут в море, воспользовавшись разрешениями на охоту и рыбную ловлю. Но на какую дичь будут охотиться флибустьеры — де Кюс­си во имя сохранения здоровья и спокойствия знать не обязательно. Губернатор растерялся. Дело в том, что лю­бой желающий действительно имел право ловить рыбу вблизи от колоний. А испанцы и сами в этом случае развя­жут конфликт, напав на «мирных рыбаков» (это случалось практически всегда). Так что «бедным морякам» ничего не останется, как только дать агрессорам отпор..; И о каком тогда нападении со стороны французов может идти речь? Боже избавь! Это же будет чистейшей воды самозащита! Так что пришлось чиновнику убраться восвояси, не добив­шись успеха и источая бессильные угрозы.

Итак, в набег на Веракрус направились сам Граммон, голландец Ван Доорн, Годфруа, Жонке, Лоренс де Графф и еще несколько капитанов. 1200 человек — значитель­ное по тем временам чйсло воинов, но ведь и замахну­лись пираты на самые укрепленные позиции испанцев! Гарнизон, расположившийся в заливе, насчитывал более 3000 солдат, а в цитадели Сен-Жан-де-Люк, защищав­шей город и порт, несли службу 800 человек и были уста­новлены 60 пушек большого калибра. К тому же, в тече­ние пары дней в Веракрус могло подойти подкрепление в 15—16 тысяч человек. Так что предстоящее нападение сильно смахивало на глупую аферу.

Логика — не всегда лучший инструмент при создании грандиозных планов. Во всяком случае пираты ею явно не руководствовались. Что не помешало им достигнуть поставленной цели. Флибустьеры пересели на два кораб­ля (в городе ожидали прибытия как раз стольких судов из Гоавы) и спокойно высадились на берег. Остальные фрегаты, на которых остались по несколько человек ко­манды, должны были войти в порт позже, когда в Верак­русе поднимется заваруха. Расчет оказался верным: все жители от мала до велика радостно кинулись в гавань. Давно ожидаемые корабли должны были привезти ка­као, без которого испанцы не могли обходиться. Правда, вскоре многих насторожил тот факт, что суда почему-то остаются в некотором отдалении, хотя ветер был попут­ным. Губернатору дону Людовику де Кордова несколько чиновников тут же сообщили о своих подозрениях, но почтенный дон досадливо отмахнулся от «паникеров». Де Кордова утверждал, что корабли полностью соответ­ствуют полученному им описанию, и попросил комен­данта крепости не поднимать глупой паники. А под по­кровом ночи к двум пиратским судам присоединились остальные. Часовых захватили врасплох и перерезали, не­сколько рабов в обмен на свободу обещали послужить проводниками. Перед рассветом «джентльмены удачи» оказалась по,д стенами города. Его испуганные защитни­ки сами, без малейшего сопротивления открыли ворота перед невесть откуда взявшейся армией. Выстрелов, дей­ствительно, не было. Пираты отрезали все пути бегства из города и заняли укрепления. Защитники форта послед­ними узнали о том, что происходит в Веракрусе. Пару выстрелов из пушек, которыми флибустьеры давали ко­раблям знак об успехе предприятия, рни приняли за при­чуду богатых горожан (как раз наступил день знаменитого святого). Крики же друзей и врагов посчитали за радост­ное гулянье... Солдаты, возмущенные наглостью, пира­тов, только спровоцировали бойню: до их вмешательства нападавшие почти никого не трогали. Зато, столкнувшись с новым сопротивлением, они стали убивать всех, кто подворачивался под руку. За короткое время солдаты были либо перебиты, либо покалечены, а местные аристокра­ты (которых оказалось значительно больше, чем пира­тов) взяты, в плен и заперты в соборе. После этого под­ручные де Граммона обложили здание бочками с порохом и предупредили, что выкуп в размере двух миллионов пиастров стоит собрать как можно скорее, в противном случае и собор, и его пленники взлетят на воздух. То же произойдет, если горожане попробуют спасаться бегством. Миллион наШелся в течение получаса. Остальные день­ги люди пообещали собрать за три дня. Пираты методич­но очищали Веракрус от всего, что имело хоть какую-то ценность. Но вскоре дозорные сообщили: в море появи­лась испанская флотилия из 17 кораблей, а с суши к го­роду спешат отряды регулярной пехоты.

К тому времени основная часть добычи (золото, се­ребро и драгоценные камни на ресть миллионов испан­ских талеров) и 1500 рабов уже были погружены на ко­рабли. Еще миллион, предназначенный для спасения жизней заложников, как раз прислал местный епископ. С первыми лучами солнца нападавшие, спешно прихва­тив последние ценности, покинули город. Удача была на стороне налетчиков: им удалось покинуть Веракрус без значительного военного инцидента. Еще до подхода ис­панцев пираты умудрились уйти далеко вместе с награб­ленными ценностями. Но в открытом море их все же подстерегла беда. Флотилия попала в затяжную полосу мертвого штиля. На кораблях быстро заканчивался про­виант и, что значительно хуже, вода. Тяжелее всех при­ходилось пленникам. Вот о них-то не заботился никто.

Почти три четверти захваченных испанцев погибли му­чительной смертью. «Джентльмены удачи» постепенно превращались в одичавшую стаю, дело грозило дойти до поножовщины и людоедства. Вряд ли мир сильно по­страдал бы, утратив эту большую банду висельников и отпетых негодяев, но... Течение пригнало прямо к фло­тилии галеон с мукой. Теперь уже дождаться ветра мож­но было спокойно- Пираты вернулись на Ямайку и устрои­ли невероятный загул. В результате вчерашние богачи довольно быстро превратились снова в нищих оборван­цев. Но никто не горевал по этому поводу. В самом Деле, пираты любили говорить, что их жизнь совсем не похожа на. жизнь других людей. Поскольку флибустьера на каж­дом шагу подстерегает смерть, то стоит ли задумываться о будущем? Проще жить одним днем, зато не отказывать себе ни в чем.

А Версаль тем временем все настойчивее требовал ос­тавить испанцев в покое, даже если они сами проявляют агрессию в отношении французских колоний. Так что Граммону пришлоеь вновь повстречаться с де Кюсси и выслушать напоследок от него множество угроз. Прошло несколько месяцев, и французский монарх издал запрет на корсарскую деятельность. Тогда «генерал» и Лоренс де Графф, не имея возможности получить французский патент, обзавелись португальским и выступили против испанцев снова. Их флотилия состояла из пятидесятипу­шечного корабля Мишеля, трех средних кораблей и 22 ло­док. В поход вышли 1100 человек, которые спокойно высадились на берегу 'Кампече. Но тут пираты нарвались на большой гарнизон. Завязался жестокий бой. К тому же, жители города не растерялись и возвели на всех пе­рекрестках баррикады. Пираты Кампече все же взяли, но добыча оказалась незначительной. Нападавшие даже ре­шили прочесать все окрестности в надежде пополнить свои карманы. Но один из отрядов (130 человек) лопал в засаду. Отступая, «джентльмены удачи» потеряли 20 че­ловек убитыми, а еще двое были схвачены. Граммом не захотел бросать своих людей в беде. Он предложил гу­бернатору провинции обменять.пленных испанцев (в их числе были богатые горожане, чиновники, офицеры и сам глава города) на флибустьеров, В случае отказа пи­рат обещал сжечь Кампече вместе со всеми жителями. Губернатор передал, что денег на восстановление города у него хватит, равно как и людей, чтоб заселить его сно­ва, так что торговаться с грабителями и убийцами он лично не намерен. Однако эту точку зрения сами залож­ники и жители Кампече как-то не разделяли... В присут­ствии послан ника-испанца Граммон отдал распоряжение произвести поджоги нескольких домов и приказал отру­бить головы пяти самым знатным горожанам (до этого захватчики вели себя вполне спокойно). Демонстрация решимости пиратов осуществить свою угрозу была очень впечатляющей. Посланник просил дать ему возможность уладить дело. И действительно, испуганному чиновнику удалось все же вдолбить губернатору в голову, что люд­ские жизни важнее его личных амбиций. Обмен в ре­зультате состоялся. Но Напоследок «джентльмены удачи» сожгли форт и отпраздновали День святого Людовика огромным костром, сложенным из сандалового дерева (его заготовили для продажи). Стоимость ароматных «дров» в то время составила 200 ООО экю.

Удача сопутствовала Граммону долго; 30 сентября 1691 года он даже обзавелся королевской грамотой с на­значением на должность лейтенанта королевского фло­та. Такое благоволение Вместо деньковой веревки объяс­нялось просто: сами испанцы, несмотря на мир, все чаще появлялись у берегов Санто-Доминго и брали на абор­даж французские суда. Губернатор Тортуги, уважавший в Граммоне мужество, способности и умение управлять людьми, в письме в Версаль представил поход пирата на Кампече в выгодном для нападавших свете. Кроме того, де Кюсси посчитал, что лучшей кандидатуры на пост гу­бернатора южной части «горячего» острова Санто-Домин­го, чем этот разбойник-аристократ, не найти, и поделил­ся своим мнением с двором. Перед таким неслыханным предложением не устоял даже равнодушный-к регалиям «генерал». Однако до присылки грамот, утверждавших его в новом звании, Мишель решил совершить еще один поход, чтобы достойно завершить карьеру пирата. Ко­рабль, на который знаменитый «джентльмен удачи» сел