ГОСПОЖА ЦИН

(конец XVIII в. — начало XIX в.)

Женщина, которая положила начало возрождению китай­ского пиратства на рубеже XVIII и XIX веков и стала од­ной из самых известных своей жестокостью предводительниц #джентльменов удачи». Госпожа Цин являлась неофициаль­ным адмиралом всего китайского пиратского флота.

В1802 году император присвоил этой даме почетное, но чисто номинальное звание королевского конюшего, дававшее право .на высокие государственные почести. Но «госпожа адмирал» не пожелала сложить оружие и променять пол­ную опасностей «профессию» на безбедное и вполне легаль­ное существование. После разгрома флота флибустьеров эта женщина еще долго оставалась руководителем большой груп­пы контрабандистов.

Во второй половине XVIII века активность «джентль­менов удачи» в районе острова Формоза (Тайвань) резко пошла на убыль. Причиной стало отнюдь не поголовное» «перевоспитание» пиратов, а та решительность, с какой' Англия, Голландия и Франция взялись за борьбу с фли­бустьерами, мешавшими нормальному сообщению и спо­койной торговле. Однако на рубеже веков соотношение сил двух противоборствующих сторон изменилось в пользу «берегового братства». И причиной этому стала удиви­тельная, умная и жестокая женщина, превратившаяся позже в легенду.

Когда один из наиболее известных китайских пира-, тов, некий Цин, отправился к праотцам, руководство его эскадрой кораблей прибрала к рукам... жена сего достойного джентльмена. Произошло это следующим образом. После гибели «пиратского адмирала» два ка­питана, служивших под началом Цина, отправились к вдове своего босса, чтобы просить женщину выбрать на место нового предводителя достойного кандидата. Гос­пожа Цин как раз была страшно занята: она делала перед зеркалом макияж (эта женщина всегда большое внимание уделяла своей внешности). Однако невозму­тимая вдовушка приняла обоих визитеров и вниматель­но выслушала их, не прекращая своего занятия и не проронив при этом ни слова. Затем, закончив наклады­вать грим, дамочка внимательно изучила свое отраже­ние и, удовлетворенно кивнув, абсолютно хладнокров­но расстреляла самонадеянных мужчин из пистолей. Жаль, что незадачливые капитаны перед своим послед­ним визитом не? вспомнили, как на флоте всегда гово­рили: Цин выбрал себе достойную подругу жизни... В общем, вопрос о том, кто же станет новым адмира­лом пиратов, как-то сам по себе отпал. Во всяком случае, охотников поднимать его больше не нашлось. Те не­многие соратники Цина, которые возмутились подоб­ным‘положением вещей, довольно скоро потеряли воз­можность вообще чем-то возмущаться, а остальные благоразумно предпочли не выражать своих эмоций: ведь императора, например, они тоже не выбирали, однако с его властью считаться обязаны... Надо сказать, что ловкая, жестокая и удивительно изворотливая дамочка оказалась великолепным «приобретением» для осиро­тевших «джентльменов удачи»: в короткие сроки она умудрилась возродить захиревший пиратский промысел и сделать его вновь на редкость доходным.

В то время китайский пиратский флот делился на не­сколько эскадр, а принадлежность к ним судов обозна­чалась флагами красного, белого, желтого, зеленого, си­него и черного цвета. Старейшая, «красная» эскадра как раз и принадлежала госпоже Цин, Однако женщина не собиралась довольствоваться такой «малостью». Другого

человека со столь же сильным, непреклонным характе­ром и железной волей среди пиратов просто не было. Поэтому Цин постепенно прибирала к рукам одну эс­кадру за другой, пока не распространила свою власть на все шесть. Теперь она являлась адмиралом — неофици­альным, разумеется, но от этого не менее влиятельным. То, что данный чин не был присвоен сей решительной даме властью императора, ее мало заботило. Как не вол­новало и ее подчиненных. Для них «адмирал» оставалась наделенной всей полнотой власти.

Дисциплину во флоте, кстати, госпожа Цин выстро­ила поистине железную. Во всяком случае у матросов быстро отпала охота самовольно, без разрешения ко­мандования сходить на берег: нежелающих подчинять­ся инструкциям «адмирала» для начала перед выстроен­ной командой лишали слуха, протыкая им уши гвоздями. Если «увещевание» не действовало и нарушитель вновь замечался в «самоволке», его ждала смерть. Присваи­вать награбленное добро, не делясь с другими участни­ками операции, тоже стало опасно. Госпожа Цин была достаточно изобретательной в вопросах казни, поэтому ее матросы предпочли согласиться с постановлением, согласно которому все ценности вплоть до последней мелочи сдавались после пиратского налета в общий котел. Затем каждый флибустьер получал свою долю награбленного, а остальное объявлялось общим досто­янием и шло на нужды флота. Идти против новых порядков не решались даже самые отъявленные голово­резы. Ктойу же, установленные 20 % прибыли матро­сам выплачивали вовремя.

Ловкая дамочка прекрасно понимала, что надолго удержать власть над оравой отпетых сорвиголов и доби­ваться успеха в столь нелегком ремесле она сможет только в том случае, если будет действовать не в оди­ночку. Поэтому, став пиратским «адмиралом», женщи­на занялась поиском союзников и начала налаживать контакты с местным населением. Кстати, последнее как- то не приходило в голову другим предводителям китай­ских «джентльменов удачи». В новом уставе госпожа Цин очень не рекомендовала своим головорезам ссориться с

сельскими жителями, которые и так в большинстве своем влачили жалкое существование. Oт флибустьеров тре­бовали теперь максимальной честности при всех опера­циях с теми людьми, которые предоставляли им ору­жие, еду и кров. Правда, польза этого нововведения для «подопечных» решительной дамы стала очевидной буквально сразу: жители прибрежных районов, которые начали получать в обмен на продукты или предостав­ленный угол деньги, а не тумаки, вовсю поддерживали членов «берегового братства» и обращались к ним, как к авторитетным людям. Во всяком случае желающих заработать на выдаче флибустьера властям уже не нахо­дилось. А пиратский флот мог теперь всегда рассчиты­вать на бесперебойное снабжение продовольствием и порохом.

Китайская «мадам адмирал» оказалась к тому же неза-, урядным политиком и стратегом. Женщина смогла зару­читься поддержкой нескольких высокопоставленных чи­новников, приближенных к самому владыке Поднебесной. Учитывая ее влияние на «джентльменов удачи», в 1802 го­ду император решил, что такого человека лучше видеть в стане своих друзей, чем врагов, и присвоил госпоже Дин звание королевского конюшего со всеми вытекающими отсюда государственными почестями. Но дамочка не по­шла на поводу у главы государства, польстившись на лесть. Она выстроила к тому времени свою, морскую, империю и ни в коем случае не хотела терять завоеванной власти,, поэтому предпочла монаршей милости вольные скита­ния по океанским просторам.

Отношения между «береговым братством» и двором накалялись, и в 1808 году против пиратов был брошен официальный флот. И тут сказалось преимущество этой удивительной женщины перед профессиональными офи­церами. Госпожа Цин придержала свои основные силы и выставила против императорской эскадры всего не­сколько кораблей. Они отвлекли внимание правитель­ственного флота, завязав явно проигрышное для себя сражение. В это время «адмирал» флибустьеров неза­метно подошла ближе к императорским судам и обру­шилась на них с оставшимися в ее распоряжении ко­раблями. Ожесточенная морская битва затянулась на целый день, но к вечеру пираты сумели окончательно разгромить, противника.

Владыку Китая поражение его флота взбесило как никогда. Против нахальной дамы и ее подчиненных сроч­но был послан с карательной экспедицией адмирал Лин Фа. Он получил категорический приказ немедленно ата­ковать пиратов и восстановить статус-кво императорского флота в этих водах.

Итак, адмирал отправился на «рандеву» с госпожой Цин. Ту долго искать не пришлось. Лин Фа, встретив­шись с противником и вспомнив недавнее сражение... попросту струсил и предпочел исчезнуть со своей эскад­рой как можно дальше. Однако пираты, всерьез настро­енные на то, чтобы дать понять двору, кто же является истинным хозяином морей, решительно кинулись за ко­раблями Лиц Фа в погоню. Догнать вояку удалось только под Олонгапо. И тут внезапно ветер стих, парализовав обе флотилии. Полностью неподвижные суда находились в абсолютно идиотской ситуации: противник удобно рас­положился напротив, однако ни начать боевые действия, ни уйти из опасного района участники «дружественной» встречи не имели никакой возможности. Пиратам быст­ро надоело в буквальном смысле ждать у моря погоды, и они стали прыгать в воду, чтобы вплавь добраться до кораблей Лин Фа и атаковать их. Отчаянное предприятие увенчалось полным успехом подчиненных госпожи Цин. Поле битвы снова осталось за флибустьерами, а адмирал императорского флота потерпел самое позорное поражение за свою карьеру.

Правда, у такой трактовки данного события.су шествует весьма солидный «минус». Прежде всего, вызывает со­мнение тот факт, что Лин Фа мог струсить при встрече с пиратами. Ведь жизнь в те времена среди населения Под­небесной практически не имела никакой цены и уж во всяком случае не шла ни в какое сравнение с честью... К тому же , адмирал принадлежал к древнему роду, у пред­ставителей которого понятие чести и достоинства было даже несколько гипертрофировано. Так мог ли он при­казать своим подчиненным спасаться бегством, даже не

попытавшись вступить в сражение? Вряд ли. Ведь по­добные действия покрывали несмываемым позором не только самого незадачливого морехода, но и все поколе­ния его потомков.

Некоторые современные историки утверждают, что злосчастный офицер был оклеветан. Просто обстоятель­ства вынудили его выполнить обманный маневр, имити­ровать бегство, чтобы увести за собой из залива легкие суда флибустьеров в открытое море, на большую волну. Там у Лин Фа была возможность растянуть силы против­ника, разбить наголову Цин (в «красной» флотилии были лучшие суда, они наверняка догнали бы государствен­ный флот первыми), а затем поодиночке уничтожить остальных флибустьеров, воспользовавшись смятением и паникой среди них. Но флотоводца якобы подвел ве­тер да изрядное число предателей из числа собственных офицеров и простых матросов.

Конечно, как было на самом деле, мы уже не узна­ем. Но такое предположение не лишено известной доли здравого смысла. Ведь морские провинции Китая века­ми жили пиратством, а все представители местных властей и богатые семьи побережья способствовали промыслу «джентльменов удачи». В обмен на поддерж­ку и даже просто лояльность «береговое братство» Поднебесной никогда не забывало поделиться прибы­лью с влиятельными покровителями. Это была сложив­шаяся система, настоящая мафия, в которой чужакам не находилось места. Она разрослась до целой армии и парализовала морскую торговлю. Тогда пираты приня­лись опустошать провинции собственной страны под видом японцев. При этом лучшие моряки император­ского флота были беднее самых последних пиратов. Так на какую же верность мог рассчитывать Лин Фа? И где ему было взять моряков для своего флота, если не в этих самых морских провинциях?

По одной из версий, госпожа Цин с самых первых дней знала о том, что для охоты за ней формируется но­вая эскадра карателей. Поэтому пиратский «адмирал» по­стоянно засылала в те места, где велся набор желающих, своих преданных людей. Так что экспедиция Лин Фа была

обречена на поражение задолго до того, как император­ские суда вышли в море. В этом случае логичным было бы предположить, что офицер, знавший о контрмерах ⁴ Цин, не мог ничего противопоставить ловкой разбойни­це: ей помогали многие вельможи, высмеивавшие Лин Фа и заранее позаботившиеся о том, чтобы создать ему репутацию труса. Тогда адмиралу ничего не оставалось, как уверовать в боевую удачу и идти напролом — авось повезет. Но ему не повезло вдвойне. Лин Фа потерпел сокрушительное поражение от противника и остался в истории под именем труса...

Для того чтобы подготовить реванш, правительству потребовался целый год. На этот раз против одной из пиратских флотилий выступил адмирал Цун Мэн-сен. Он не собирался повторять ошибок своего предшественни­ка и разделять его печальную судьбу. В завязавшемся крупном сражении счастье оставило «джентльменов уда­чи». Корабли Цун Мэн-сена рассеяли суда противника и даже пустили на дно несколько из них. Однако боль­шинство подчиненных госпожи Цин просто на время затаились. Как оказалось, победу над флибустьерами празд­новать было слишком рано. Героям дня даже не успели вручить награды, когда «госпожа адмирал» опять оказа­лась хозяйкой положения. Она быстро сумела собрать рассеянные силы флибустьеров и, заручившись поддерж­кой двух других флотилий, сама направилась на встречу со своими недавними обидчиками. Быстро отыскав по­чивавших на лаврах победителей, женщина жестоко отомстила им за испытанное поражение,

Китайский владыка к тому времени исчерпал уже все мыслимые и немыслимые средства борьбы с пират­ством. В его арсенале больше не было «веских аргументов» в пользу прекращения флибустьерами их деятель­ности, Тогда император скрепя сердце пошел по стопам своих европейских «коллег»: он стал соблазнять «джен­тльменов удачи» обещанием простить их и даже предо­ставить определенную материальную мзду за отход от активной деятельности. Речь шла о денежном вознаг­раждении для простых матросов и о государственных чинах для их командиров.

Новая политика оказалась действенной там, где спа­совали военные. Одо-Таэ, командир «черной» эскадры, под началом которого находились 160 кораблей и 8000 матросов (вооружение судов состояло из 500 тяже­лых орудий и 5600 единиц легкого оружия), первым клю­нул на заманчивое предложение. Он вместе со своими подчиненными не стал ждать, пока ветер монаршего на­строения переменится, покинул госпожу Цин и поспе­шил сдаться императору. Последний, кстати, слово свое сдержал, предоставив пиратам-дезертирам две деревни. Сам Опо-Таэ получил высокую должность в столице и был удостоен почетных государственных званий — это являлось залогом достаточно спокойной (во всяком слу­чае, по сравнению с прошлым видом деятельности) и состоятельной жизни.

Несмотря на то что при ней оставались еще пять фло­тилий (представьте, какими силами располагала Цин!), госпожа «адмирал» была глубоко потрясена и выбита из колеи предательством своего сторонника. Ведь коман­дир «черных» флибустьеров считался одним из самых непримиримых противников каких-либо переговоров с двором. К тому же, теперь «джентльмены удачи» имели вполне наглядный пример честного выполнения импера­тором взятых на себя обязательств, что заставило задумать­ся многих. И женщина решила также пойти на перегово­ры с правительством. Ведь если владыка Поднебесной столь щедро наградил капитана судной флотилии, то на что имела право рассчитывать она сама?!

Однако все складывалось: не столь уж и гладко. Во- первых, переговоры затянулись надолго. Во-вторых, щед­рость двора, похоже, себя исчерпала, и флибустьеры те­перь не могли рассчитывать на большую прибыль в случае отказа от разбоя на водных путях. Оказалось, что решать вопрос о капитуляции всей мощной пиратской организа­ции государству гораздо сложнее, чем о сдаче одной-един- ственной эскадры. Посредником в долгих и трудных пе­реговорах между правительством Китая и «джентльменами удачи» выступал врач из португальской колонии Макао, некий Чен. То ли политик из него был совершенно ни­кудышний, то ли хитрый «связной» хотел получить мак­